«Розовая горилла» и другие рассказы - Роман Кветный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава VI. Мордастые
В легкомыслии и пьянстве
Ты меня не упрекай,
В воздержании, постоянстве –
Разве в этом, друг мой, рай?
Сам ведь знаешь, что не в этом,
И примерно знаешь, в чем:
Вменено в судьбу поэтам
Водку пить, вино и ром.
Крымский полуостров. Середина лета. Лучи палящего, знойного солнца ласкают два больших красивых тела, распростертых на волнорезе. Вокруг плещется Черное море, в голубом небе пронзительно кричат чайки.
Здоровый лениво потянулся и бросил в толпу лежавших рядом девушек, давно умолявших его почитать стихи, строфу из своего любимого произведения:
Но никто из вас, грудастых,
Златокудрых, молодых,
Не уйдет от нас, мордастых,
Наглых, смелых и простых.
Затем обвел скучающим взглядом окружающих, накрыл голову полотенцем и устало произнес:
– Ну, что, довольны?
– Читай еще, – топнула ножкой миниатюрная брюнетка, сидевшая на ящике из-под бананов.
Здоровый криво усмехнулся и, глядя ей прямо в глаза, продекламировал:
Только ложе, только койка –
Фон достойный есть для вас,
В миг, когда в различных стойках
Утешаете вы нас.
– Ах ты проказник!..
Это неосторожное, слишком громкое восклицание разбудило дотоле мирно спавшего Ядда. Он вскочил, обхватил девушку за талию, поднял и забросил далеко в море.
– Вечером в баре, – крикнул другу Здоровый и бросился за ней. Настиг под водой, они вынырнули и поплыли в противоположную от волнореза сторону.
Как только Ядд переступил порог бара, его внимание привлекла группа людей у стойки. Протиснувшись поближе, он увидел любопытную картину: уперев локти и скрестив ладони мерялись силами Здоровый и коренастый моряк в рваной тельняшке, туго обтягивающей покрытую татуировками могучую грудь. Моряк дрожал от напряжения. Он держался из последних сил. Здоровому также приходилось нелегко: лицо стало багровым, а на виске вздулась вена. Однако, увидев Ядда, он собрал последние силы и поднажал. Сопротивление было сломлено, и рука моряка медленно подалась к стойке.
Когда они допивали выигранный ящик шампанского, пожилой мужчина в парусиновых штанах и фиолетовой футболке, сидевший в другом конце бара с очаровательной девушкой лет восемнадцати, подошел к Здоровому и тронул его за плечо.
– Простите, я сегодня утром совершенно случайно услышал Ваши стихи. Они заинтересовали меня, я бы хотел познакомиться с Вами поближе.
– А кто вы, собственно говоря, такой? – спросил Ядд, отрываясь от эффектной высокой блондинки.
– Позвольте представиться, Ярополк Хезопопов, поэт, член Союза писателей.
– Ну что ж, поближе – это здесь! – сказал Здоровый и указал на место между собой и Яддом.
Блондинка молча встала и направилась на поиски свободного стула.
– Я с дочерью.
– Вашу дочь мы посадим на самом видном месте. – изрек Здоровый и направился к дочери Хезопопова, представился, узнал, что ее зовут Нани, галантно поцеловал протянутую маленькую ручку и, подняв девушку вместе со стулом, взгромоздил в центре стола.
Хезопопов был известным поэтом, выпустивший не один сборник, но из всех его произведений Здоровый помнил лишь одно:
Нагое тело
На землю брошено.
Так в чем же дело –
Войдем непрошено.
Войдем непрошено,
Возьмем негаданно,
Что нам положено,
Что нами жаждано.
Поэты долго разговаривали, в основном, стихами. Здоровый с упоением читал:
Бородатый и широкоплечий,
Я презрею голость бритых лиц,
Не боюсь ни с кем на свете встречи,
Ни пред кем не упаду я ниц.
Создавалось впечатление, что он читает только для Нани, которая мило улыбалась то Ядду, то Здоровому. Сейчас она улыбалась Ядду, платившему за эту улыбку стихами:
Давай любить друг друга,
Открыто, страстно, зло,
Бери, черпай, подруга,
Души моей тепло.
Пока упруга кожа,
Зубов бела эмаль,
Смешаем свежесть ложа
И мышц вздыбленных сталь.
После закрытия бара они гуляли по набережной, а глубокой ночью, перед тем как распрощаться, Хезопопов очень лестно отозвался о способностях друзей, посоветовал им относиться к своему творчеству серьезнее, взял с них обещание посетить его в Ленинграде, оставил свой адрес и ушел, покинув на набережной двух неизвестных поэтов, которые долго смотрели вслед дочери члена Союза писателей.
Целый год Ядд и Здоровый собирались поехать в Ленинград, но что-то всегда препятствовало этому: то наличие дел, то отсутствие денег. Сейчас же, после удачного преферанса, все заботы отошли на задний план, а на переднем маячил Ленинград, Нани и Хезопопов.
Друзья удобно расположились в вагоне-ресторане поезда Одесса–Ленинград и занялись любимым делом: пили водку, играли в преферанс, целовали проходивших мимо женщин и читали друг другу свои новые стихи.
Ленинград встретил их моросящим дождем. Прямо с вокзала они позвонили Хезопопову.
– Папа в командировке. Вернется через два дня, – ответила Нани и пригласила их к себе.
Друзья предложили перенести встречу в какой-нибудь солидный ресторан. Долго упрашивать ее не пришлось и через час они встретились у ресторана «Садко», где у Хезопопова всегда был забронирован столик.
Глава VII. Тройной дзуки
Какие-то люди, визжа и смеясь,
Кричат мне: «Трепач ты и бабник!».
А я им плету матерщины вязь,
Плюю в их лица похабные.
Они говорят: «Ты, малыш, не спеши.
Ты жизни не видел, мальчишка», -
Но я вам скажу из глубин души,
Что знаю я все даже слишком
Европу я видел и женщин любил,
И в карты играл, не пасуя,
И морды людей руками я бил,
И пил, пропиваясь вчистую.
Да, был и я битым, дорогу терял,
Был предан, проведен, обманут,
Но путь свой всегда по сердцу сверял,
И жить по-другому не стану.
Псов бил его справа, слева, прямыми в голову, в челюсть, в солнечное сплетение. Когда их разняли, противник был без сознания.
Зал бесновался от восторга. Публика болела за Псова. Ей чем-то нравился этот белокурый молодой человек с маленьким носиком и открытым, добродушным лицом. Вот только что он победно завершил свой финальный бой на ленинградском ринге, завоевал звание чемпиона страны и путевку на европейское первенство. А еще несколько дней назад он приехал сюда из Скотовска никому не известным кандидатом в мастера. Псов весело перескочил через канаты и был подхвачен толпой журналистов, которая вынесла его к пьедесталу почета.
– Золотой медалью награждается Валерий Псов, «Динамо», Скотовск! – в наступившей тишине прозвучал голос диктора.
Зал взорвался громом оваций, а в центре ревущего зала, на верхней ступеньке пьедестала стоял белобрысый скотовский парень, ничего не видел, не слышал и, вскинув в победном приветствии руки, громко и счастливо хохотал.
Полностью пришел в себя Псов в ресторане «Садко», где сидел за столом в окружении незнакомых людей, которые поминутно хлопали его по плечу, гладили по голове, жали руку и наливали, наливали, наливали… Справа, слева, напротив… Хмель ударил его в голову, в челюсть, в солнечное сплетение. Он встал, пошатнулся, окинул взглядом сидевших рядом людей и вспомнил… Вспомнил тяжелую юность, потерянное детство, вспомнил как много лет назад его, слабого, хилого подростка, били ногами на базаре шестеро здоровых мужчин лишь за то, что он украл курицу. Тогда
